Новости – Пресса

Пресса

«Русские Ведомости»: свободное слово опасно и невыносимо для деспотического насилия

Передовица газеты «Русские ведомости» от 08 (21) ноября 1917 года

«Между большевизмом и черносотенством есть тесное внутреннее сродство»

Елена Коваленко

17 февраля, 2015 12:58

6 мин

РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ

Среда, 8 (по новому стилю 21) ноября 1917 года, Москва № 245

Москва, 8 ноября (21 ноября)

Под гнетом насилия

Мы лишены были возможности говорить в те страшные дни кровавой братоубийственной бойни, которые только что пережила Москва, не могли говорить и потом, когда «победители» предавались шумному ликованию пред трупами сограждан и изуродованными памятниками и святынями Кремля.

Наш голос не впервые заглушается физической силой. В течение полувековой борьбы «Русских Ведомостей» за свободу и право рука грубого насилия не раз зажимала нам рот. Но в первый раз в истории России зажимающие рот пытаются присвоить себе имя борцов за свободу и за демократию. В первый раз топчущее свободу самовластие соединяется с лицемерным, циническим маскарадом, цинически издевающимся над идеями, драгоценными для всего человечества.

Но маски никого не обманут. Восторжествовавшие ныне силы, попирая свободу и право, тем самым изобличают свою внутреннюю природу. Все знают хорошо, кто боится свободного слова и на силу доводов не имеет другого ответа, кроме силы оружия. «По плодам их узнаете их». Свободное слово не может быть страшно для демократии, но оно опасно и невыносимо для деспотического насилия, силящегося прикрыться лжедемократической вывеской.

Торжество этого лжедемократического деспотизма, победа, которую они празднуют в Москве и Петрограде, это — самая страшная трагедия, которую когда-либо переживала наша родина. Это вместе с тем самый страшный удар, который когда-либо наносился идеям свободы и народоправства. Преступное дело, подготовленное безумием и злым умыслом одних, колебанием и двойственностью других, к несчастью и позору России, свершилось. Пред лицом торжествующего внешнего врага, продвигающегося все ближе к столице, за три недели до выборов в Учредительное Собрание кучка людей, жаждущих власти, совершила насилие над созданной народом властью и ввергла страну в ужасы междоусобной войны. Люди, призывающие к прекращению «братоубийственной бойни» на фронте, не побоялись вызвать братоубийственную бойню внутри страны. Отказывающиеся от борьбы с полчищами Вильгельма Гогенцоллерна направили орудия и винтовки против граждан свободной России. И здесь победа оказалась более легкой. Петроград и Москва взяты изнутри. Россия в некоторой своей части завоевана и порабощена.

Как могло это случиться? Каким образом страна, девять месяцев тому назад стряхнувшая с себя власть Романовых, могла подчиниться безответственному господству Лениных-Ульяновых и Троцких-Бронштейнов?

Ответ на этот вопрос, в сущности, вытекает из самого сопоставления, которое мы только что сделали. Большевики победили так легко именно потому, что страна всего лишь девять месяцев тому назад стряхнула с себя иго самодержавия. И корень их господства тот же, как и корень господства старого режима. Ульянов и Бронштейн строят свою власть на том же, на чем строили ее Плеве, Столыпин, Щегловитов, Сухомлинов: на темноте масс и на силе штыков.

Передовица газеты «Русские ведомости» от 08 (21) ноября 1917 года

Между большевизмом и черносотенством есть тесное внутреннее сродство. Сродны их основания, сродны приемы, сродны и результаты, к которым ведет их деятельность. Недаром незадолго до большевистского восстания подпольная черносотенская газета «Гроза» настойчиво повторяла большевистский лозунг «Вся власть Советам». И когда на наших глазах топчется в грязь неприкосновенность личности и жилищ, свобода слова, свобода собраний, когда новые претенденты на власть повторяют в своих декретах формулы министров Николая II и воскрешают их проекты, то становится ясным, что «контрреволюция», которой так боялись справа, уже пришла слева. Лжедемократическая маска, которую они одевают, не изменяет ничего. Демагогические приемы знало и черносотенство: Дубровины, Илиодоры и Виталии также умели натравливать солдат и рабочих на «богатых», когда им это было нужно. Когда русских граждан произвольно арестуют, обыскивают, расстреливают, им нисколько не легче от того, что это творится не именем Николая II, а именем Ленина.

Есть одно существенное различие между деспотизмом монархическим и большевистским, и оно не к выгоде большевиков. У ленинцев нет позади ни исторических корней монархии, ни опыта и знаний старой бюрократии. Как уже показали первые дни их господства, они не в силах овладеть государственным аппаратом. И самое господство даже в той части России, где перевес физической силы оказался на их стороне, есть не одна из форм государственной власти, а одна из форм анархии.

Что большевистский эксперимент осужден на скорую гибель, в этом сомневаться нельзя. Как давно известно, «на штыках сидеть нельзя», а моральной силы у большевистского квази-правительства нет. От него с ужасом отшатываются не только все другие социалистические партии. Откровенный облик насилия и бесправия, в который облекается новая «власть», уже внес раскол в среду самих лидеров большевизма, покидающих и ряды нового «правительства» и Центральный комитет партии. Ленин и Троцкий остаются одни. Обман раскрывается и перед массами. В среде наиболее сознательных рабочих уже растет негодование против насильничества самозванцев. И нет сомнений, что скоро результаты их управления прояснят сознание и обманутых ими широких масс. Ленинцы обещают мир солдатам, хлеб рабочим, землю крестьянам. Все скоро увидят, как будут исполнены эти обещания. Большевики не могут дать стране мира, даже позорного, ибо и враги, и друзья наши могут вести переговоры только с признанной всеми законной властью. Они не могут дать хлеба, ибо вызванная ими анархия в корне подрывает возможность правильного подвоза продовольствия к центрам. И они не могут дать крестьянству земли, ибо их земельный декрет, безграмотно составленный из обрывков программ других партий, внося хаос в земельные отношения накануне Учредительного Собрания, исключает возможность правильного распределения земель между нуждающимся населением.

Царство большевиков мертворожденно. Роковые слова «мане, факел, фарес» (в другом варианте «мене, текел, упарсин», в переводе с древнесемитского — «взвешено, сочтено, разделено», слова, которые невидимая рука начертала во время пира последнего правителя Вавилона Валтасара, предсказав крах государства — РП) написаны на его стенах с самого его возникновения. За краткое время его существования оно уже «разделилось надвое», и оно неизбежно распадется.

Но трудно без ужаса и негодования думать о тех непоправимых бедствиях, которые оно причинит стране, о тех страданиях, которые оно принесет народу, о том позоре, который оно уже наложило и наложит еще на историю нашей революции.

Большевистское правление — это рецидив той страшной и постыдной болезни, которой мы страдаем давно, — рецидив бесправия и произвола, основывающего свое торжество на народной темноте, и пусть нам суждено пройти через этот трагический опыт. Мы не можем и не должны склониться под позорным игом. Мы должны громко протестовать против узурпации, попирающей свободу и право. И в том, что на этот «протест» победителям нечем ответить, что у них нет другого оружия, кроме насилия, в этом — свидетельство их морального и идейного бессилия, являющегося предвестием и залогом кратковременности их господства.

Да здравствует свобода печати!

Мы возобновляем свою публицистическую деятельность после двухнедельного насильственного перерыва. В истории «Русских Ведомостей» это не первый случай. Царское самодержавие неоднократно налагало свою тяжелую руку на нашу газету. <…> и накануне революции 1917 года царское правительство объявило нам, что дни «Русских Ведомостей» сочтены. Теперь, через восемь месяцев после падения позорного режима последнего Романова, эта угроза была приведена в исполнение Лениным и его московскими сотрудниками.

Две недели — две недели кровавого большевистского террора — «Русские Ведомости» должны были молчать: в помещение редакции и типографии газеты вторглись солдаты, прервали ночную работу над очередным номером, разбросали рукописи и корректуры, выгнали сотрудников газеты и тружеников типографии, окружили дом и двор штыками и расположились военным лагерем там, где в течение десятков лет с помощью пера и типографского станка велась неустанная борьба за свободу с ее угнетателями. <…>

Газета «Русские ведомости» от 08 (21) ноября 1917 года

Война

Восточный театр войны

Петроград, 7 ноября (Сообщение из ставки). Северный фронт. Перестрелка. Устроенное в одном из пунктов двинского направления братание было прекращено нашим артиллерийским огнем.

Западный фронт. Перестрелка. В районе деревни Одуховщина происходило братание.

Юго-Западный фронт. Перестрелка, более оживленная в районе Гусятина и Сбарожа. К западу от Гржималова отбита партия неприятельских разведчиков, из которых один тяжело ранен.

Румынский фронт. Перестрелка. <…>

Диктатура Ленина

В последнем заседании ЦК РСДРП (б) Ленину был задан вопрос, почему он публикует свои декреты без рассмотрения Центрального комитета. Ленин на это ответил, что отчитывание перед парламентом он считает предрассудком. Кроме того, у него не имеется свободного времени. «Мы переживаем сейчас революционный период, — заявил Ленин, — поэтому надо спешить с изъявлением воли революционного народа».

Требование Рады

Украинская Рада потребовала возвращения ей всех украинцев-солдат с фронта. Украинцев лишь на одном из фронтов насчитывается свыше 360 тысяч, и уход такой огромной армии с фронта приведет, несомненно, к его развалу.

Избрание патриарха

<…> В храме Христа Спасителя происходило избрание патриарха. Баллотировались три намеченных собором кандидата: Антоний Харьковский, Арсений Новгородский и Тихон, митрополит Московский.

Наибольшее число голосов получил митрополит Тихон. Записку с его именем вынул из урны иеромонах старец Алексий.

Избрание патриарха отличалось большой торжественностью. Богослужение совершал митрополит Владимир с сонмом епископов. Интронизация патриарха намечается на 21 ноября. Местопребыванием патриарха определена Москва.

Повреждения в Кремле

Что сделали с Кремлем, насколько разбиты и осквернены национальные святыни, насколько поправимы разрушения? Мысль широчайших общественных и народных кругов спрашивает сейчас себя об этом с настойчивой и крайней тревогой.

Уже наружный осмотр кремлевских стен и вид того, что за стенами, свидетельствует, что разрушения достаточно значительны, чтобы питать самое крайнее возмущение. Доступ внутрь Кремля все еще очень затруднен; те, кто побывал внутри стен, заявляют, что детального осмотра каждого отдельного поврежденного здания пока не произведено. Но общий обход кремлевских святынь уже теперь показывает, что бомбардировка в большей или меньшей степени коснулась почти всех основных частей Кремля. Раны от пуль и главным образом от снарядов зияют на всех зданиях.

Меньше всего пострадал Большой Кремлевский дворец, на нем лишь кое-где заметны следы пуль. Больше всего изуродованы как раз драгоценнейшие части Кремля — соборы.

С наружной стороны особенно сильно и заметно пострадал Чудов монастырь — живой раной кажутся его развороченные снарядами окна и стены; каковы разрушения внутри, пока неизвестно; во всяком случае, на крепости старинных сводов монастыря бомбардировка должна была отозваться роковым образом. У находящегося рядом Малого Николаевского дворца разбит снарядами угол с колоннадой.

В нескольких местах разбита церковь Двенадцати Апостолов — осколки снарядов и кирпича проникли внутрь и, по непроверенным пока еще данным, произвели там значительные опустошения. Следы от снарядов есть на колокольне Ивана Великого, снаряд пробил патриаршую ризницу и произвел повреждения среди хранящихся в ней драгоценностей, — что именно повреждено и в какой мере, пока в точности неизвестно. Снаряд отбил целый угол со знаменитыми изразцовыми украшениями у церкви «Спаса Золотая решетка».

Снарядами снесена часть крыльца Ивана Грозного в Благовещенском соборе, и все крыльцо грозит обвалом. Снарядом сделаны выбоины на Благовещенском соборе. Снарядом пробит купол Успенского собора, и часть снаряда и камни проникли внутрь собора; пробоина — в несколько аршин; внутри собора по первому осмотру ничего существенного не повреждено. На всем лежит густая каменная пыль; кое-где от сотрясения есть выпадины и трещинки; везде валяются осколки кирпичей, стекла и т.п.

Очень испорчены снарядами и пулями Спасские и Никитские ворота, и совершенно снесена снарядом верхушка старейшей Беклемишевской башни.

Насколько возможна реставрация Кремля? Большинство повреждений восстановить, по общему и первому впечатлению, возможно. Лишь детальный осмотр выяснит это в точности.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе